Я, блин, РЕАЛЬНО не вывожу. И это, блин, не метафора и не притворство. Я не вывожу ничего сверх переезда и работы. Всё.

Я жуткое скучающее, обесценивающее, донельзя циничное говно.

Походу реально настала пора становиться местной юродивой, которая вечно пишет в комментариях своё драгоценное мнение. Даже если человек не просит ни советов, ни отклика. Хотя… можно же отключить комменты, и никто тебя не побеспокоит. Даже Изечка.

Психопатка ты сраная.

Мне страшно, что в один прекрасный день мне вообще станет полностью насрать на любое комильфо.

Тогда мне уже не будет страшно. Это как умереть: страшно до, а не после.

Пустота ты моя пустота. Как утомительно играть роль человека, который давно умер.

Я скучаю по тому взгляду, которым я могла два-три года назад смотреть на мир.

Тогда я была убеждена, что возможно всё, и стремилась к определённым вещам. Само по себе это стремление украшало жизнь, пусть и не всё получалось осуществить, как в истории с Питером.

А потом мне открылась правда, серая, как утреннее небо в декабре. На самом деле мне всё равно. Вообще. Единственное, чего я хотела на самом деле, это мозготраха с какими-то неуравновешенными людьми. Он выматывает, но на время упраздняет скуку. Я получала то, чего хотела на самом деле.

Потом мне наскучил и пресловутый мозготрах. Гипы сменились приступами ступорозной тревоги — это начало происходить примерно год назад.

Вообще, мне кажется, в глубине души я гораздо более нарушенный человек, чем кажусь. Просто годы жизни «под прикрытием» научили играть по Станиславскому. Теперь приходится учиться играть уже по Брехту, не вживаясь, а представляя. Это не очень хорошо выходит, потому что… см. выше.

Мне до отключки тревожно в те моменты, когда я подхожу слишком близко к риску показать другим людям, НАСКОЛЬКО ЖЕ МНЕ НА САМОМ ДЕЛЕ ПОООООХЕР.

Это моя самая стыдная тайна. Остальное, даже фанфикшен и псевдобогемный образ жизни, — и не тайна вовсе. К примеру, то, что я биромантик (вернее, аромантик — даже мои влюбленности все были с отчётливым привкусом личностного дефекта — но болявые платонические краши были в очень разных людей). И так далее.

Но вот проявить своё настоящее лицо… увольте.

Вообще, мы с Мастером досадно похожи. Она, за своим фасадом великого гуманиста, — жестокий человек, которому тоже очень часто всё равно. И я. Для подлинной жестокости я слишком ленива, для громождения фасадов слишком осознанна, но суть-то одна и та же. Почему-то сейчас не верится, что рядом с этим человеком меня держит лишь абъюз. Нет, за этим стоит какое-то очень глубокое и яркое в своей безупречной серости содержание.

Если она такая, то это будто бы даёт и мне право тоже быть такой. Нарушенной, на костылях компенсаторных механизмов. Чёрствой внутри. Демонстративной.

Даже в холодной квартире продолжается жизнь.

(Есть ещё гипотеза, что личностный дефект не был со мной всю жизнь, а является следствием какой-то болезни, о которой я не знаю пока ничего. Тогда возникает вопрос, насколько достоверны мои воспоминания о себе, в которых мне, вот сюрприз-то, глубоко похер, и я разыгрываю драмы, чтобы казаться человеком, и иногда сама увлекаюсь ими — но это, меж тем, лишь драмы. Однако нет, моя память мне не врёт. Ей незачем: даже в таком виде я себя не отвергаю. Психопаты тоже имеют право быть. И терпентин на что-нибудь полезен ©)

Я просто фантастически убогая и жалкая. У меня было три года, чтобы из подающей надежды барышни сделать человека. За эти три года произошло какое-то форменное говнище. Даже если внести в скобки такие грозные вещи, как абъюз и ковид, и такие потрясающие, как извлекаемый из всего этого опыт, картина всё равно получается премерзкая.

It was a fail. Вместо того, чтобы пахать в себя как не в себя, весь месяц я только и делала, что зализывала раны после бэдтрипа в Z. И вот вы знаете, господа, это хоть и поспособствовало определённому посттравматическому росту, но тактически откинуло меня назад. Сильно назад.

Мало того, что я весь июль моталась по всему Тейвату (из-за жары и переутомления невозможно было ничего делать), так ещё и депрессивный эпизод, который грянул после конца жары, был вполне таки себе полноценным. Сперва меня долбало ничтожностью, потом догнало личностным кризисом, который окутал всё дереалом и из-за которого Мастер вынесла мне мозг так, что я навсегда перестала воспринимать этого человека как того, кого я могу уважать и на кого опираться. Она стала той, на ком я учусь, как на кошках, и кого использую. Если я для неё - функция, то справедливо будет и обратное. Я могу с холодной головой сыграть вовлечённость и изобразить драму. Мне нетрудно. Теперь уже нет.

Я стала своей собственной fp. Это круто, но непривычно. И глупо думать, что завоевания этого кризиса будет так уж легко удержать. Пора создавать в своей же голове эдакую резвычайную комиссию по борьбе с контрой и саботажем.

На днях, к слову, Мастер опять вернулась из отпуска, и это прошлось по моим триггерам: мне вновь хочется что-то с собой сделать, останавливает лишь понимание, что это ничем не поможет - только добавит шероховатостей в мою и так негладкую биографию. Так что я лишь сардонически усмехаюсь в несуществующие усы.

Преобразуем пустоту стерильную в пустоту фертильную, как завещал великий Перлз!

Если уж я такое глухое ничтожество, то что же говорить о тех людях, на которых я пыталась опираться!

Август только начался, а мне уже нравится.

Не перепутать: в пятницу я еду работать сама; в понедельник — созвон, а потом тройки. В воскресенье не будет дождя — еду праздновать Мигеля. В субботу, возможно, прогуляюсь до F. на электричке, чтоб во вторник понимать дорогу. Ещё куда-то в эти дни надо суметь засунуть запись микса, да.

Со вторника по четверг я в Z., и это вряд ли будет приятный опыт, но гештальты надо завершать мужественно. (NB: не снять ли со временем офис где-нибудь на Пятого года?.. Лучше с двумя помещениями: одно нам с Мастером, другое чисто мой кабинет. Тусить по квартирам с этой женщиной мне неприятно и стрёмно.)

Вечером четверга возвращаюсь домой и начинаю неиронично пахать в себя как не в себя.

Я не уехала тогда в Петербург не потому, что у меня было мало денег и работы. Это сейчас практически общее место, общий множитель за скобками.

У меня внутри была пустота, которая выжигала меня изнутри своей суровой требовательностью. Она вынуждала меня что-то делать, как-то проявляться. Без соотнесения себя с каким-то Объектом. Ответственность, экзистенциальное одиночество, постоянное давление череды обязанностей. Давление чудовищное.

И я не выдержала. Сбежала в шипперство, в унизительную подёнку с заказухой, в эту совершенно безумную историю с Мастером.

И вот с одной стороны, всё к лучшему — ведь меньше чем через год после того грянул ковид, всё стало плохо, мне всё равно пришлось бы возвращаться. Однако вот этот очередной виток побега от великой пустоты был, безусловно, ошибкой и более чем просто ошибкой. Это то, что до сих пор убивает меня. И пора перестать выбирать смерть прежде смерти.

Читаю в твиттере треды про безопасный лесбийский секс, которого у меня никогда не было, на украинском языке, который я никогда не изучала.

А вы как проводите утро после аврала?

Поняла, что не веду рабочий блог потому, что реально могу при должном старании сделать крутую, так сказать, медиапродукцию. Прям серьёзное что-то.

Но это будет создавать завышенные ожидания у людей.

С другой стороны — если уж я на публику смогу говорить, то почему бы не смочь и работать тет-а-тет?