Это насколько ж нужно уметь в аутоагрессию, чтобы годами биться в одно и то же. Го-да-ми.

2013. Осень. Мне предлагают приткнуться на стажировку в проект, где как раз закончилось финансирование по гранту.
2014. Спустя несколько месяцев, прошедших с переменным успехом, я сваливаю со стажировки, так и не поняв до конца: то ли больше по внутренним, то ли по внешним причинам. Нет, внешние обстоятельства были объективно, но кто знает, продолжала ли бы я там тусить, если бы не они.
2015. Я возвращаюсь в проект спустя полгода, уже с прицелом на другой вид деятельности. Параллельно я наблюдаю мучительный звиздец в коллективе, что (вкупе опять-таки с иными факторами) сильно выбивает меня из колеи.
2016. Я нахожусь в другом проекте на правах организатора. Там я тоже хорошо так сквикаюсь о то, что вижу, да и сама нормально так косячу. Это всё тянется до осени, и в итоге я хитроумно драпаю оттуда, попутно давая себе зарок больше никогда не возвращаться в эту сферу.
2017. Зарока, собственно, хватило на полгода. Ну, то есть остаток шестнадцатого я и не думала возвращаться. А потом все зачем-то дружно начали меня уламывать. И я зачем-то развесила уши.
2018. Творится феерический трындец с блэкджеком и бондарными изделиями. Я въезжаю в девятнадцатый с круглыми от страха и гнева глазами, радуясь, что получилось выжить и сохранить рассудок.

И вот я снова касаюсь той сферы, к которой шла годами. И меня шарахает, будто током.

Наверное, я от себя жду слишком многого. Вот и всё.
И не только от себя: от сферы в целом. В конце концов, это ведь просто работа. Да, непростая и нелинейная, вымораживающая и захватывающая. Но — работа. И есть вещи, которые я по определению могу получить только где-то ещё: в религии, в искусстве, в дружбе, где угодно, но не на работе. Потому что трудовая деятельность — это трудовая деятельность, а не загадочный трындец.

Так. Нужно ещё думать. Но уже хорошо, что процесс пошёл.