10January
Стало резко не о чем писать. В голове больше ничего не осталось. Ни её, ни страха.
Страшило не собственно то, что с этим надо что-то делать, и это, возможно, будет жёстко. А пустота в вопросе о том, что же будет, когда это закончится. Когда это, так или иначе, перестанет быть центром жизни. Чем я заполню оставшееся пространство? Где моя жизнь, от которой я так упорно бегу к южным рубежам?..
Страшило не собственно то, что с этим надо что-то делать, и это, возможно, будет жёстко. А пустота в вопросе о том, что же будет, когда это закончится. Когда это, так или иначе, перестанет быть центром жизни. Чем я заполню оставшееся пространство? Где моя жизнь, от которой я так упорно бегу к южным рубежам?..