Мне ОЧЕНЬ плохо. Не снаружи; снаружи я не хочу ни бухнуть, ни порезаться, ни ещё что - я даже дела делаю охотнее, чем когда мне хорошо (отвлекает ибо), - а вот где-то на стороне и одновременно в глубине.

Я теряю опору. Сезон заканчивается. заказы заканчиваются (как ни тяни с дедлайнами). К практике почему-то аппетита нет, хотя I performed quite well во время консультации по случаю волонтёрства.

Если бы у меня был план Б, то всё было бы типпи-топпи чики-пуки. Но за последние полмесяца, или даже месяц, я настолько растворилась в делах, связанных с нею, что у меня не осталось ничего своего. Не осталось жара хотеть чего-то своего, не осталось злости его отстаивать.

Пустая оболочка, которую оглушили, выпотрошили и наполнили. До поры. Сейчас пришла пора возвращать чужое, которое дали поиграть.

Нет, я бы даже на это согласилась: быть всегда наполненной чем-то, что не моё, стать тумбочкой, ракушкой с браслета, вещью. Но исключительно в обмен на полное избавление меня от необходимости шевелиться самостоятельно. Объективироваться, так с музыкой.

Однако мы так не договаривались. И не договоримся. Она не З. и не сделает из меня вторую М. На перспективу она была бы рада видеть меня субъектом.
at least she sounds this way.

Сепарационная злость, где ты, когда ты так нужна.