12March
Факты, факты, факты. Я всегда стремлюсь опираться на факты. Это спасало меня полгода назад; должно быть, спасёт и теперь.
Я будто в тяжёлом сне и не горю желанием просыпаться. Брожу по кромке страха, не шагая за пределы. Даже прокрастинирую не потому, что мне трудно или надоело заниматься своей работой (хотя это переливание чистейшего оксида водорода из сосуда в сосуд реально достало), но потому, что так я могу защититься, заслониться от того, что должно происходить после.
мне страшно. Страшно так, что подкашиваются ноги, а рука сама тянется за фляжкой с коньяком. я, к своему радостному удивлению, всё ещё ненавижу алкоголь, но это мой единственный надёжный способ вырубить себя и не чувствовать этого страха.
Нет, я не буду сегодня пить. Просто мне слишком страшно. Страшно ещё и от самого страха. Вдруг он предостерегает меня от той сферы, куда мне действительно не положено лезть? Я пытаюсь двигаться вперёд на негнущихся ногах, перед глазами рассеянно мелькает закат над Невой и стрелка В.О. - но как мне понять, не морок ли уже одно это? Изначальная идея принадлежала мне как человеку, находившемуся совсем в иных социально-бытовых условиях, чем я сейчас.
Я не хочу пить. Но я хочу принять то, что мой привычный мир, который строился и видоизменялся годами, скоро рухнет в одночасье. Не будет больше тех мыслей и настроений, которые питали меня годами. Не будет блеска в глазах. Будет хрустальная витрина. Тиски. Ни одного лишнего жеста. Ни одной живой эмоции… страшно. Вот чего я боюсь: того, что опять у меня отберут меня. И того, что я не представляю собой ничего стоящего, поэтому просто проявляться - будет недостаточно. Вообще, тут целый пласт, который думать и думать.
Я будто в тяжёлом сне и не горю желанием просыпаться. Брожу по кромке страха, не шагая за пределы. Даже прокрастинирую не потому, что мне трудно или надоело заниматься своей работой (хотя это переливание чистейшего оксида водорода из сосуда в сосуд реально достало), но потому, что так я могу защититься, заслониться от того, что должно происходить после.
мне страшно. Страшно так, что подкашиваются ноги, а рука сама тянется за фляжкой с коньяком. я, к своему радостному удивлению, всё ещё ненавижу алкоголь, но это мой единственный надёжный способ вырубить себя и не чувствовать этого страха.
Нет, я не буду сегодня пить. Просто мне слишком страшно. Страшно ещё и от самого страха. Вдруг он предостерегает меня от той сферы, куда мне действительно не положено лезть? Я пытаюсь двигаться вперёд на негнущихся ногах, перед глазами рассеянно мелькает закат над Невой и стрелка В.О. - но как мне понять, не морок ли уже одно это? Изначальная идея принадлежала мне как человеку, находившемуся совсем в иных социально-бытовых условиях, чем я сейчас.
Я не хочу пить. Но я хочу принять то, что мой привычный мир, который строился и видоизменялся годами, скоро рухнет в одночасье. Не будет больше тех мыслей и настроений, которые питали меня годами. Не будет блеска в глазах. Будет хрустальная витрина. Тиски. Ни одного лишнего жеста. Ни одной живой эмоции… страшно. Вот чего я боюсь: того, что опять у меня отберут меня. И того, что я не представляю собой ничего стоящего, поэтому просто проявляться - будет недостаточно. Вообще, тут целый пласт, который думать и думать.