21February
Мне сегодня было очень страшно.
Я прикоснулась к мечте, которой я живу уже скоро два года как. Да, в моём исполнении это звучит как плохая клоунада. Впрочем, во многом вся моя жизнь может сойти за эту самую клоунаду.
Страшно — как при встрече с судьбой.
Страшно, что я обозналась или идеализирую. Страшно, что не примут другие (благо, в этом пункте меня волнует конкретно техническая сторона вопроса, а не чьи-то условные вздохи, закатывания глаз и цоканье языком). Страшно, что моя жизнь изменится до-основанья-а-затем. Хотя не последнего ли я, в конечном счёте, ищу?..
Страшно, что это — оно.
И что не оно — тоже страшно.
Но сам опыт был очень интересный. Будто электричество. Давно такого не было.
Ах, да. У меня же теперь есть план. Июнь, шесть дней, тридцать две тысячи. Вот это вот всё.
Ещё нужно копить на осень, помимо этого. Короче, как-то сложно оно всё. Но деньги — теперь я уже знаю — самое простое. Труднее решиться и организовать всё это. Но и это возможно.
Итак. Пристегните ремни, господа.
Я прикоснулась к мечте, которой я живу уже скоро два года как. Да, в моём исполнении это звучит как плохая клоунада. Впрочем, во многом вся моя жизнь может сойти за эту самую клоунаду.
Страшно — как при встрече с судьбой.
Страшно, что я обозналась или идеализирую. Страшно, что не примут другие (благо, в этом пункте меня волнует конкретно техническая сторона вопроса, а не чьи-то условные вздохи, закатывания глаз и цоканье языком). Страшно, что моя жизнь изменится до-основанья-а-затем. Хотя не последнего ли я, в конечном счёте, ищу?..
Страшно, что это — оно.
И что не оно — тоже страшно.
Но сам опыт был очень интересный. Будто электричество. Давно такого не было.
Ах, да. У меня же теперь есть план. Июнь, шесть дней, тридцать две тысячи. Вот это вот всё.
Ещё нужно копить на осень, помимо этого. Короче, как-то сложно оно всё. Но деньги — теперь я уже знаю — самое простое. Труднее решиться и организовать всё это. Но и это возможно.
Итак. Пристегните ремни, господа.
