Твою дивизию.

Пять минут забытья в типа нормальной беседе - и я уже предлагаю тебе купить тут ниток, а ты заказываешь, каких купить.

Твою дивизию, а.

Нельзя забываться, нельзя растворяться. Опору мне. Опору!..

А ведь приехать и заниматься этой ерундой с договором, уже в твоё отсутствие, для меня действительно было бы страшнее, чем просто притащиться и тянуть волынку дальше. А значит, этим оно и закончится. Там — пресловутая зона роста. Страшно, аж жуть. И отступать некуда: позади Москва.

Одной рукой я открещиваюсь и отмахиваюсь от любых мыслей об отъезде. Другой — собираю в кучу, скорее по инерции, то, что мне может понадобиться там для моего собственного комфорта.
Два коробка спичек (как раз на две с половиной недели — может, ещё и третий прихватить? Ведь половинка округляется до большего...). Две посудных губки. Банка кухонного мыла со сроком годности до апреля — всё равно надо истратить. Конечно же, толчковая бумага со снежинками. Несколько банок консервов. Лучше сразу зарезервировать лишних пару тысяч.

И где-то в подкорке отчётливо стучится, что — ну, не поеду я туда, не-по-е-ду!!!

А значит, нужно понять, куда нести свои спички в случае, если там меня с ними пошлют в последний, теперь уже, раз (потому что я не хочу возвращаться).

… Бумажных носовых платков ещё надо взять. И влажных салфеток. И вообще.

Стало резко не о чем писать. В голове больше ничего не осталось. Ни её, ни страха.

Страшило не собственно то, что с этим надо что-то делать, и это, возможно, будет жёстко. А пустота в вопросе о том, что же будет, когда это закончится. Когда это, так или иначе, перестанет быть центром жизни. Чем я заполню оставшееся пространство? Где моя жизнь, от которой я так упорно бегу к южным рубежам?..