Очень многое хочется написать: и про работу, и про переезд, и про вьетнамские флешбеки двухлетней давности. Но пока некогда, некогда, некогда.

Ей плохо. Я не знаю, что делать.
Всё это время у меня более-менее было понимание, что происходит. Даже когда её несло и разрывало на части, а вместе с ней порою и меня. А сейчас — всё. Кранты. Амба. Приехали.
Я не знаю, что это такое и что с этим делать. И чувствую, что дёргаться нет смысла.

Жаль, конечно, если это реально то, что ты думаешь, и все планы из-за этого летят псу под хвост. Но если уж так надо…
Просто у меня реально нет ни средств, ни сил, чтобы тебе помочь.

Сегодня была лекция. Хороший факультатив, самое то для завершения учёбы в магистратуре, чтобы послевкусие оставалось приятным.
Правда, испытуемые не отвечают, и у меня уже тихая паника. Но я непременно что-нибудь придумаю; и не из таких анусов эвакуировались.

Оргвыводы по итогам лекции.
1. Надо работать. Оказывается, даже люди, которым хуже, чем мне, могут вполне успешно трудиться. Именно в моей сфере. Поэтому больше никаких знаков я не жду. Разгребу заказы — и пожалуйста, пахать. С низкого старта.
2. Надо разводиться, иначе мы разрушим друг друга.

Спасибо, Е.А.

Ещё немного, и мои здешние посты перестанут быть похожими на какой-то бред. Уже перестают.
Ещё немного, и снег растает, и лужи высохнут, и я буду ходить в любимом пальто.
Ещё немного, и я уберу палки из собственных колёс.

Оттолкнуться и взлететь — никогда не поздно.

Все эти девчонские милости, сопли, штучки, подарки. Как же мне этого не хватало в своё время. И тебе тоже.
Как хочется всё это вернуть нам сполна.

Что же ты со мной делаешь… моя девочка.

Пусть он будет моим тылом, а ты — моим пламенем. Раз уж я не смогла найти их в одном лице. Да и так ли это критичесеи важно?)

Я не хочу с ней переспать. Я не собираюсь прикасаться к ней как к женщине. Я просто знаю, что она прекрасна, и знала это с первого дня.
Она вдохновляет меня быть лучше. Следить хоть как-то за своим здоровьем, лучше выглядеть, больше зарабатывать, наводить порядок, в конце концов.
Я не знаю, что это за чувство, но мне плевать, как оно называется. Пусть даже это просто выбросы дофамина по невнятным поводам.

Она придаёт смысл и моим повседневным делам, и тем действиям, которые я никогда бы не сделала без неё. И благодаря ей я нахожу в себе силы переступить через свои слабости и страхи. Ради неё. Ради того, чтобы после идти под руку по праздничной улице.

До конца лета осталось недолго. Я жду.

Благодаря несостоявшейся поездке к научруку я получила возможность отдохнуть морально и физически после вчерашнего. Завтра снова придётся заниматься вопросами уборки и прочего. Постепенно привыкаю, что мой дом теперь будет там, но это очень трудно.

Вчера ты интересовалась, зачем ты мне и за что я тебя люблю. Любят ведь не за что-то, а просто так. А ты мне зачем? — если уж так ставить вопрос, то для вдохновения. Благодаря тебе я начала следить за порядком (хотя бы иногда) и вообще за своей жизнью (хотя бы иногда). Это уже очень много. И кроме как у тебя, мне это взять неоткуда. Потому что для себя мне всё это попросту не нужно. Я спокойно сяду в свой угол, уверю себя в том, что у меня Аспергер, и проживу остаток дней своих, хиккуя и последовательно зарывая в землю все свои возможности. А ты заставляешь меня жить.
Ну что ж за идиотские вопросы.)

Весь вторник я истерила, и мы пытались отмыть хату. Фронт работ оказался более масштабным, чем представлялось (ну как: можно было бы справиться за день, если бы не мои психи, а так это удовольствие растянется ещё на несколько дней, потому что среду и четверг на это грохнуть я не смогу).
Самый лучший момент был, когда я полезла отмывать кухонные шкафчики под плейлист, который для этих целей был создан ещё зимой.

А., кажется, прав. Я просто боюсь реальности как таковой. И поэтому убегаю от неё, даже если ради этого приходится просто-таки убиваться о что-то.

У меня перед глазами куча деталей, из которых надо собрать паззл. Легко пытаться в конструктивизм, когда ты делаешь это в пределах своей головы. А вот когда доходит до дела…

Но я не отступлюсь.

Сегодня какое-то состояние "привет, я отбитая баба". Ноги не держат, правая вообще волочится. В голове опять прежний мусор на правах заевшей пластинки. Сижу пью глинтвейн и ною, что он слишком сладкий. (Ну а что делать, если я действительно не люблю сладкое, особенно в последнее время.) Ах да, и есть тоже толком не могу. Маленькая тарелка риса с горошком — всёооо, мы будем переваривать это ещё очень-очень долго.

Когда-нибудь я наберусь смелости и переступлю через чужие эмоции. Дам себе право действовать в своих интересах и так, как считаю целесообразным. Но сегодня не этот день (нет).

С тех пор, как я прихожу сюда выговариваться, ты цепляешь меня намного меньше.
Но это почти предательство. Нет, не сам факт, что я хожу ныть "на сторону", и даже не падение уровня эмоций… а то, что я до сих пор не сказала тебе о том, что происходит. С другой стороны, на сей раз у меня действительно всё под контролем. А победителей не судят. Хочу, чтобы ты узнала, уже когда всё кончится.

Я не хочу тебя предавать, и скрываться тоже некрасиво. Просто мне слишком страшно — то за тебя, то за себя. За то, что мы этого не выдержим.
Просто подожди немного, и ещё — доверься мне. Я тебя очень прошу. Просто поверь, что я не только ерунду умею творить.

Опять пускаю себя под откос. Это отвратительно.

Вместо того, чтобы спокойно делать то, что нужно, — снова тупо сижу и боюсь. Боюсь того, что, по-хорошему, меня не касается никак.

Ещё и стипендия всё никак не придёт. Обидно, ибо расписана она уже до рубля. Вообще, в прошлом году я меньше делала себе мозги, и у меня было в разы проще с деньгами. Что и требовалось доказать.

Сейчас я очень много сплю. Мне постоянно снится он, в самых разных и неожиданных качествах. Ощущение, что нам с ним не по пути, между тем никуда не делось. Я не знаю, что будет дальше. Вернее, знаю. Во вторник мы с ним пойдём отмывать квартиру, чтобы он смог остаться там и сдать в утиль старые холодильники (потому что приезжают за ними всегда не в назначенное время, и нужно, чтобы дома тупо была какая-то задница для общения со спецами оттуда). А это значит, что оттормозить переезд я уже не смогу. Вернее, не буду: иначе этим процессом окончательно овладеет моя легендарная бабушка, и хорошо от этого не будет уже никому.

Ты говорила, что если я останусь с ним, то мне будет значительно сложнее вылезти из ямы. Может, и так; но пока именно благодаря ему и его поддержке, пусть и на фоне всяких наших косяков, я сохраняю здравый рассудок и трудоспособность. К тебе за этой поддержкой я обратиться не могу, потому что вместе с ней получаю слишком много критики (пусть и целительной, но лишь отчасти); да и не колдоежит меня уже настолько сильно. Интересно, почему: я уже прошла через самое страшное — или же просто сдаюсь?.. Хм-хм-хм.

В конце концов, технически ничто мне не помешает взять и уехать в Питер. И эта идея, которую я лелею на крайний случай, успокаивает. Но это и страшно. Потому что я опять скатываюсь к идее бегства. И из того же Питера мне потом опять-таки захочется бежать. Возможно, даже обратно.
Эта реальность — единственная, с которой сейчас я имею дело. И надо не бежать, а разбираться с этой и, вероятно, создавать новую. Вперёд.

Я проваливаюсь, словно в подпол, в какой-то пласт давно пройденного. Много лет назад я была искренним, милым, счастливым ребенком. Много лет назад я начала мутить с чуваком, который сейчас спит на расстоянии вытянутой руки. И когда-то всё казалось точь-в-точь таким, как должно было быть.

А после — всё рухнуло. Вспомнить бы, когда. И понять бы, что же конкретно рухнуло… Иллюзии это были или, напротив, последняя крепость на пути всесокрушающего потока саморазрушения?

Привычка плодить в голове коллекции реальностей, состояний, настроений и позиций до добра не доводит. Хуже только манера накручивать себя на якобы нужное. Как будто завивка к праздничку, после которого будешь два дня лежать пластом от похмелья и отчаяния. А там… снова в тот же бой… брр.